Изначальная чистота

Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко. От чистого истока, я начинаю путь Ю́рий Серге́евич Э́нтин Взрослые дети алкоголиков глубинно переживают свое «нечистое» происхождение. Стесняются его, скрывают, стараются забыть, не думать об этом. Если в дополнение к личному стыду кто-то из семьи, хоть раз, дал наставление «никому не говорить», то происходит полная остановка социального общения. Ребенок замолкает, перестает общаться со сверстниками, учителями, воспитателями, даже родственниками. Урок умалчивания усваивается более успешно в сочетании с наблюдаемой ребенком родительской ложью, например, мама врет по телефону начальству отца, что тот заболел. Итак, ребенок принимает однажды решение: никому ничего не говорить. Последствия – ограниченные социальные контакты, высокий самоконтроль в присутствии людей, скрытность, настороженность. Как следствие, вербальная неразвитость, социальные страхи, невозможность реализовать и проявить себя и т.п. Но, что еще тяжелее, одиночество, ненужность, невозможность создать близкие отношения. Дальше – зависимость. Зависимость от отношений возникает, если вдруг один из сверстников ребенка узнает «страшную тайну семьи» и не меняет отношения. Такой друг становится лучшим человеком на земле. Лучшим, потому что единственным. Единственным, кто знает, и в присутствии, которого не надо притворяться, напрягаться, можно быть собой, снять контроль над тем, что говоришь, рассказать о сокровенном. Поэтому, если вдруг этот единственный человек уходит, то трагедия не только в том, чтобы ждать следующего. Ужас в том, что этот ушедший может все всем рассказать. И тогда случиться страшное! Что такого страшного случится, неизвестно и до конца достроить невозможно, но проверять не хочется. Тогда, ушедшего называют предателем, а его поступок – предательством. Взрослые, детство которые прошло в алко-сценарии, часто употребляют слово Предательство. Основа этого самоощущения – установка «весь мир и все люди изначально враждебны». Попробуйте себе представить жизнь в окружении врагов. Каждый человек, которого вы впустили в защищаемый периметр и кому вы доверились (что далось вам с большим трудом) станет предателем мгновенно, стоит вам только заподозрить его в нарушении созданных вами правил безопасности. Однако даже если все эти сценарии переписать в нашем прошлом, изменить с использованием психотехнологий, то мы столкнемся с главным вопросом. Я, рожденный от этих родителей, такой же, как они? Я изначально испорчен? Они родились такими или такими стали? В этом вопросе сразу два беспокойства. Первый вопрос проще. Вопрос вины и ответственности за свою жизнь. Я купил разбитые яйца или разбил их по дороге сам? Второй -сложнее. Я на уровне генотипа «испорчен»? Если да, тогда мне надо научиться жить будучи испорченным инвалидом. Если нет, и я рожден «здоровым», но унаследовал культуру и быт алко-семьи или был травмирован и это можно вылечить, и быть «как все нормальные люди». Разобравшись с этим главным вопросом, вся остальная сценарная задача обретает форму и смысл. В одном случае, мы пойдем по сценарию инвалидности, в другом, по сценарию исцеления и реабилитации. В одном случае в прошлом останется побежденная инвалидность, в другом, шрамы от старых ран. Главным шагом любой психологической работы над переработкой последствий алкоголизма в семье, станет обретение состояния изначальной чистоты. Отсутствие изначальной чистоты и создает ту неуловимую разницу, которую так хорошо чувствуем мы, дети алкоголиков. Нам всегда другие казались чище, лучше, целее. Мы часто завидовали им. У тех, других, были чистые дома, вкусная еда, постоянное внимание. Даже контроль, на который так сетовали наши одноклассники, был для некоторых из нас объектом зависти. Теперь мы знаем, что мы можем вернуться к чувству изначальной чистоты.